Эффективность брутфорса
(читать)"Так жить нельзя" -- свербила у меня в голове мысль.
Короче, я решил попробовать. Мне подсказали один простой способ. Я оделся и вышел на улицу.
На улице шёл снег. Не сильный, но заметный. Я пошёл куда глаза глядят. Глаза глядели вперёд, высматривая подходящую цель.
Вот идёт красивая девушка, вроде прилично одета. Я окликнул её. Когда она остановилась, я глубоко вдохнул и выпалил волшебную формулу: "Девушка, здравствуйте! Вы мне так понравились, не хотите ли заняться со мной сексом без обязательств?"
Я посмотрел на неё. Она начала краснеть и слегка трястись. Я не знал, что она сделает, но решил подождать. Она отвесила мне пощёчину. Я не почувствовал ни злости, ни боли, развернулся и пошёл дальше. Вот идёт ещё одна девушка. Её мне вообще не удалось остановить. Ещё одна. Я остановил её и опять произнёс волшебную формулу. Она как-то печально посмотрела на меня, сказала "Извините!" и вдруг побежала. Я не стал её догонять, это было бессмысленно. Ещё одна. Эта просто хмыкнула, отвернулась и пошла дальше. Я продолжал своё путешествие. Ещё три пощёчины. Пинок каблуком по ноге. Удар в солнечное сплетение. Побег от газового баллончика. Я не сдавался. Мне сказали, хотя бы одна из ста согласится... Почему-то в 11 вечера по городу ходит действительно много девушек без компании.
На втором часу похода я начал чувствовать себя мазохистом. Всё тело болело и я уже начал сомневаться в успехе своей миссии, а также в её осмысленности. Идя по очередной улице, я заметил очередную девушку. Она никуда не шла, а просто стояла под фонарём. Как будто кого-то ждала. Снег отражал свет фонаря, поэтому лицо её было видно очень хорошо. Я подумал -- всё, последняя попытка и домой. Мне ещё неделю после сегодняшнего лечиться придётся. Поскольку это была последняя попытка, я добавить немного подробностей в своё предложение.
Поскольку я и так себя чувствовал неважно и, фактически, еле волочил ноги, никакой особой подготовки не потребовалось. Я медленно подковылял к ней, упал на колени, воздел руки к небу, а голову к ней (тут я заметил, что она весьма красива) и изрёк: "Здравствуйте девушка. Видите, в каком я состоянии? Врачи сказали, мне осталось жить несколько суток. Вы мне понравились, не хотите ли подарить мне последнее удовольствие в жизни, заняться со мной сексом? Вы меня больше никогда не увидите".
Девушка улыбнулась, посмотрела на меня как-то странно и произнесла: "Катя. Иди за мной."
Хм, неужели? Ну ладно. Она развернулась и медленно двинулась по улице. Я поплёлся за ней. Мы шли по улицам, освещённым редкими фонарями, много раз сворачивали в какие-то тёмные переулки и опять выходили к свету. Я уже перестал запоминать дорогу. Снегопад усилился. Пока мы шли, не было произнесено ни слова.
Наконец она остановилась. Мы стояли перед старым двухэтажным домом. В окнах свет не горел. Я обернулся -- ближайшие дома виднелись на расстоянии, превышающим пятьсот метров. Уединённое местечко. Она достала из кармана ключ и открыла дверь, после чего зашла внутрь и включила свет. Сказала "Проходи". Я зашёл и прикрыл за собой дверь. В доме было тепло. Она сняла с вешалки щетку и начала отряхивать меня от снега. Я бессмысленно таращился в одну точку. Зачем я сюда пришёл? Не думаю, что я буду в состоянии сделать с ней что-нибудь. Тем не менее, я уже здесь. Она сказала: "Чего ты стоишь, раздевайся и проходи на кухню" и показала на дверь слева. Я машинально снял курточку и повесил её на вешалку. Я прошёл туда, куда она указывала. Кухня была большая и чистая. Тут вкусно пахло едой -- здесь явно часто и много готовили. Я сел на свободный стул и почувствовал, как начинаю согреваться.
-- Чаю будешь?
Ох, конечно буду.
-- Давай.
-- Тебя-то как зовут?
-- Вася.
Она начала смеяться.
-- Что такого?
-- Я почему-то так и думала, что тебя так зовут. Вот чай.
Она дала мне зелёный чай. У него был очень приятный аромат и я выпил всю чашку. Она села напротив меня и посмотрела мне в глаза.
-- Вася, у тебя друзья есть?
Я промолчал и отвёл глаза.
-- Понятно. А родственники есть?
-- Только очень дальние. Давно с ними не общался
-- Понятно.
Помолчали.
-- Вася, а вот как ты думаешь...
Конца фразы я не услышал. Я почувствовал, как стены кухни начали расплываться, я потерял неразрывность сознания и глаза мои начали закрываться. Я уже не мог разобрать, что она говорит, а потом глаза закрылись и видеть я тоже перестал.
***
Очнулся я от того, что мне в глаза светило что-то яркое. Сквозь прищуренные веки я различил очертания кухни, в окна которой проникали лучи солнца. Ого, уже утро. Что это меня так разморило. Я попробовал встать, но не смог. Я был привязан к стулу. Во рту у меня был кляп. Это уже интересно. Я попробовал развязать узлы, но безуспешно. Что же, остаётся только ждать.
Я решил осмотреться, На полочке стояли часы и они показывали десять утра. В углу стоял небольшой телевизор. На столе я обнаружил записку. Она была расположена так, чтобы я её мог видеть. Она гласила: "Сохраняй спокойствие. Буду в 12. Всё объясню". Ещё интереснее. С одной стороны, моё положение вызывало опасение. У меня отсутствовала свобода перемещения и со мной могли сделать всё что угодно. С другой стороны, против меня была слабенькая девушка, причём ведущая себя довольно вежливо. И мне было интересно, что будет дальше. Я решил последовать указаниям с листочка бумаги и сохранять спокойствие.
Спустя полтора часа я почувствовал острую необходимость справить нужду. Портить штаны я не хотел и пока был в состоянии терпеть, но обстановка накалялась.
Ровно в полдень я услышал, что в доме открылась дверь и кто-то вошёл. Как я узнал несколькими минутами позднее, это была она. Вполне ожидаемо. Она вошла на кухню и вытащила у меня изо рта кляп. Когда она его вытаскивала, я почувствовал, как её пальцы коснулись моих губ. Это было приятно. Первое, что я сказал, было:
-- Хочу в туалет. Мне надо пописать.
Она слегка покраснела.
-- Боюсь, что не получится. Я не могу тебя отвязать.
Повисла неловкая пауза. Она продолжила.
-- Но у меня есть мочеприёмник. Могу подержать, пока ты будешь писать.
О, Господи.
-- Н-нет, от этого варианта я пожалуй откажусь.
-- Т-тогда тебе придётся писать в штаны.
-- Ну, всё-таки не хотелось бы, новые штаны, только недавно купил.
Повисла пауза.
-- Хм, у меня есть ещё один вариант.
Она скрылась за дверью. Вернулась через пять минут со стаканом с очередным зелёным чаем.
-- Пей. После того, как выпьешь, я тебя развяжу. У тебя будет пять минут. После этого ты вырубишься и я опять тебя свяжу.
Хм, а она не думает, что этих пяти минут будет достаточно, чтобы вырубить её саму и связать, а я рано или поздно очнусь и смогу уйти? Ну ладно, будем пока играть по её правилам. Если она и дальше будет так себя вести, я смогу уйти почти в любой момент.
Я выпил то, что она принесла, она меня развязала и я смог посетить туалет. Когда я мыл руки после туалета, я заметил на полочке рядом с косметикой и прочим коробочку с бритвенными лезвиями. На всякий случай, я взял одно из них и спрятал за манжет рубашки, рядом с пуговицей. Я потряс рукой -- лезвие не выпадало.
Я успел вернуться на кухню ещё до потери сознания. И вот всё опять расплылось. Мне не очень нравится это ощущение.
Без сознания я пробыл всего около часа. Когда я очнулся, я соблаговолил осведомиться, что же, чёрт возьми, тут происходит. Она взволнованно ответила:
-- Понимаешь ли, Вася, я каннибал.
Тут я пожалел, что решил играть по её правилам. Она продолжила:
-- Ах да, можешь не кричать, дома далеко, тут никто не ходит.
Ну, я был слишком шокирован, чтобы кричать. Поэтому я тихо сказал:
-- К-каннибал?
-- Да. Знаешь, что это такое? Это люди, которые едят других людей. Понял?
-- Д-да.
-- Но у меня есть одна проблема. Я не хочу убивать людей для этого.
-- И-и?
-- Что "и"? Приходится пробавляться кусками трупов и ампутированными конечностями.
Фу, какая мерзость.
-- А-а как ты их достаёшь? Ч-что, прямо могилы раскапываешь?
-- Ну что ты, просто у меня есть знакомые... разные. Со схожими интересами.
-- А-а я тут причём?
Она искренне удивилась.
-- Как причём? Ты же сам сказал, что тебе осталось жить несколько суток. А мне надоели несвежие трупы. Хочется чего-нибудь более... живого. Я подожду, пока ты умрёшь, и сразу тебя приготовлю и съем.
М-да-а-а. Моё положение стало весьма... неоднозначным. Она же не знала, что я соврал по поводу нескольких суток. На самом деле я вообще ничем болен не был. Однако убивать меня она не собиралась. Что же мне делать? Итак, у меня было два пути. Первое -- рассказать, что я соврал. Исход неопределён, поскольку после того, что она мне рассказала, просто так меня отпустить тяжело, но марать свои руки она не хочет. Второе -- поддержать идею, тогда на пару дней я в гарантированной безопасности, а дальше -- неизвестно. Я решил, что мне необходимо немного восстановиться от вчерашних уличных побоев. Значит, надо поддержать “игру”, а через пару дней что-нибудь придумаю.
-- Понятно. А кормить меня будешь?
-- Буду, конечно. Только в туалет больше не отпущу, ты уже знаешь, почему ты связан. Остаются штаны и мочеприёмник. А какать вообще без проблем -- я сделала в стуле вырез, разрежу тебе штаны и подставлю ведро. Ну что, классно я придумала, правда?
Она расплылась в улыбке.
Да, ничего не скажешь, классно придумала. Но штаны жалко. Она будто прочитала мои мысли.
-- Пока ты был без сознания, я тебе и штаны сменила, хотя зачем они тебе, ты всё равно умрёшь. И они тебе не понадобятся. Телевизор включить?
-- Включи.
Она включила мне концерт Петросяна и ушла. А я стал думать, что мне делать. На ближайшие пару дней я свободен от всех дел и в безопасности. Дальше начнутся вопросы, почему я не умираю. Вот ведь угораздило меня. Вышел погулять, называется. Я начал трясти рукой, чтобы бритвенное лезвие выпало мне в ладонь. Но оно не выпадало. Смешно, я его припрятал так, чтобы при потере сознания оно не выпадало, а теперь пытаюсь его вытрясти. А может, она его забрала вообще? Я продолжал трясти рукой. Наконец, лезвие выпало. На пол. АААААААААААА! Ну всё, теперь можно не дёргаться. Если я начну прыгать, падать, или что-то в этом духе, чтобы достать лезвине, она обязательно прибежит. Придётся ждать, пока она выйдёт на улицу, а так -- надеяться, что не заметит лезвия на полу. Через час она пришла (в фартуке -- очень мило) и начала готовить обед. В нём участвовало мясо. Я спросил:
-- А мясо... э... человеческое?
Она загадочно улыбнулась.
-- Хочешь знать?
-- П-пожалуй, лучше не знать.
В итоге, она сварила борщ. Очень даже вкусный. Я был голоден, поэтому всё съел (я старался не думать о том, что я ем человечину). Поскольку я был связан, она кормила меня с ложечки. Ах, если бы это произошло при других обстоятельствах!
После обеда она села за стол и сказала:
-- Вася, давай поговорим... о чём-нибудь.
-- Ну давай, только ты же знаешь, что разговоры преступника с жертвой до добра могут не довести.
-- Ну брось ты, я же не преступница.
-- Да-а? Ты же меня насильно удерживаешь.
-- А ты возражаешь?
Помолчали.
Потом я нашёл тему для разговора, я её спросил про усыпляющий зелёный чай -- откуда она взяла рецепт? Она обрадовалась и с жаром начала рассказывать.
Так мы проговорили до вечера, всё время находились новые темы. Катя много смеялась. Один раз она пыталась перевести разговор на тему моей болезни, но я сказал, что мне неприятно об этом говорить, и больше она про это не спрашивала. Про свой каннибализм она тоже ничего не рассказывала, а я решил, что меньше знаешь -- крепче спишь. Потом она накормила меня ужином и ушла спать.
Таким же образом прошли ещё два дня. Всё время я только ел, спал и разговаривал с ней. Эпизоды с отправлением естественных надобностей позволю себе опустить, скажу лишь, что она завязывала себе глаза на это время. Я и думать забыл про побег, да она в эти дни из дома и не выходила, так что возможности не было. Вечером третьего дня она говорила менее охотно и ушла спать раньше. На четвёртый день моего пленения, она пришла на кухню не такая весёлая, как обычно, и почти не разговаривала. После завтрака она села напротив меня и стала мяться, явно собираясь что-то сказать. Глаза её блестели. От слёз? От возбуждения по поводу предстоящей трапезы мной? Я знал, что подгонять в таких случаях абслютно бесполезно, поэтому тупо ждал. Наконец, она сказала:
-- Слушай, сколько врачи сказали, тебе осталось? Чем ты болеешь?
Я задумался. Я мог прикидываться больным ещё несколько дней, но после того, как мы столько рассказали друг другу, это было бы нечестно. Ну, я так считал. Я вздохнул.
-- Катя, только не злись. На самом деле я не болен вовсе и из врачей посещаю только зубного раз в год. Я просто ходил по городу и предлагал случайным девушкам секс, поскольку мне кое-кто сказал, что это может сработать. Когда я подошёл к тебе, я был измотан пинками и пощёчинами и, по правде говоря, уже собирался домой. Поэтому решил немного расширить своё предложение, снабдив его жалостливыми подробностями. Держи меня сколько хочешь, в ближайшее время я умирать не собираюсь.
В то время, как я это говорил, она начала плакать и всхлипывать. Потом она немного успокоилась и сказала:
-- Только сразу не убегай, ладно?
Она начала меня развязывать.
Когда я был свободен, она сказала:
-- По правде говоря, я тоже соврала. Я никакой не каннибал. Я придумала эту историю, пока мы шли ко мне домой, той ночью. Просто мне было очень, очень одиноко.
Она опять заплакала.
Внимание! В комментариях имеются спойлеры!