(примечание)
Рассказ называется по по одной из фраз из одного из старых концертов М. Задорнова, где туристы в ресторане заказали что-то, а им принесли кашу. Они стали возмущаться, что им принесли, а официантка говорит "каша вкусная!.. а то унесу!"
А то унесу
(читать рассказ)
1
Он пришёл домой после работы уставший. Но, войдя в свою маленькую однокомнатную квартиру, сразу понял, что что-то не так. Он жил один, поэтому в квартире никого не должно было быть. И, вроде как, и не было. Свет был погашен. Стояла тишина. Но кое-что всё-таки отличало эту квартиру от пустой. В квартире пахло кашей. Овсяной. Обычной овсяной кашей. Последний раз он её ел в далёком детстве, однако запах опознал без труда. Он повесил куртку на вешалку, сменил ботинки на тапочки и пошёл выяснять, в чём дело. Он походил туда-сюда по комнате, потягивая воздух. Заглянул в другие помещения. Везде пахло одинаково. Источник установить не удавалось. Не то, чтобы он питал к каше ненависть, но постоянно находиться в окружении запаха каши он не хотел. Он открыл форточку и сел за компьютер.
Через некоторое время он понял, что комната вроде как проветрилась от запаха каши. Он закрыл форточку. Через пару часов он решил, что пора ужинать. Он пошёл на кухню и заглянул в холодильник. Там было пусто. Он закрыл холодильник и открыл морозилку. Там лежали пельмени. Да-да, именно они! Он взял единственную кастрюлю, что у него была, и поставил кипятить воду. Пока вода кипятилась, он вернулся к компьютеру. Через пять минут он пошёл на кухню и засыпал в кипящую воду пельмени. Пельмени утонули. Он помешал их, чтобы не прилипли ко дну кастрюли и опять пошёл за компьютер. И забыл. Вспомнил про них он, когда услышал с кухни подозрительное шипение. Он побежал спасать пельмени. Однако спасение не требовалось. Когда он подошёл к кастрюле, он увидел, что пельменей в кастрюле нет. Там была каша.
Сначала он решил, что просто пельмени разварились. Он помешал содержимое кастрюли ложкой и посмотрел, что в глубине. Кусков мяса там не было. Он попробовал содержимое кастрюли на вкус. Это была действительно каша. Происходящее ему нравилось всё меньше и меньше. Он посмотрел по сторонам, но ничего похожего на пельмени или другую кастрюлю, где они могли бы быть, не обнаружил. И не мог обнаружить — кастрюля-то была всего одна. А если бы обнаружил, то это было бы весьма странно. Он заглянул в морозилку, но пельменей там больше не было. Он сварил последние.
В этот вечер он кушал овсянку. Она была довольно вкусной и, в принципе, ничего против овсянки на ужин вместо пельменей он не имел. После ужина он ещё посидел в интернете и лёг спать.
На следующее утро он проснулся и поставил греться чайник. По утрам он не завтракал, только пил кофе. Она заварил кофе, выпил его и пошёл на работу. На улице стояла пятница. Он с тревогой вспомнил вчерашнее странное происшествие, но, в конце концов, была пятница! Он отогнал эти воспоминания. На работе всё было, как обычно, и он уже начал забывать произошедшее. Потом пришло время обеденного перерыва. Он пошёл в местную столовую. Тётенька на раздаче с презрением спросила: "вам чего?". Он попросил себе салат оливье, борщ, котлету, рис и компот. Тётенька скрылась, но вскоре вернулась и поставила перед ним три тарелки и один стакан. В стакане был компот, а во всех трёх тарелках лежала каша. Он замер, глаза его расширились, и он посмотрел на тётеньку. Она была толста. Они смотрели друг на друга несколько секунд, потом она сказала: "мужчина, забирайте еду быстрее, очередь ждёт!" Он посмотрел по сторонам — очередь в его сторону не смотрела. Он взял еду, расплатился на кассе и сел за столик. Стал изучать то, что ему дали. Выглядело всё довольно странно. Точнее, то, что должно было быть борщом и салатом, выглядело просто как каша. А вот "котлета с рисом" состояла из двух частей. В тарелке находилась жидковатая каша, а в центре в ней лежал твёрдый кусок каши, похожий по форме на котлету. Он потыкал её вилкой. Очень густая каша. Он почувствовал, что не голоден и решил ограничиться компотом. В тот самый момент, когда он собирался уйти, к нему кое-кто подсел. Это был сотрудник из их отдела, большой весельчак и очень общительный, к тому же. Его звали Дима. Он широко улыбнулся и громко сказал: "Сергей, ты чего такой грустный?! Будто перед тобой в день рождения поставили кастрюлю каши!". Сергей вздрогнул. Дима продолжал — "Сегодня же пятница! ПЯТНИЦА!". Самый лучший день недели! Пойдём пить, а? Я уже ещё троих из отдела позвал... передай кусок хлеба, а?"
Честно говоря, ему было не до того. Перед ним стояло три тарелки с кашей, а собеседника это ничуть не удивляло. Ему надо было попытаться понять, что происходит. Или, по крайней мере, убедить себя, что он просто сошёл с ума и успокоиться. Сергей потянулся к дальнему блюду, где лежали куски хлеба, взял кусок и передал его Диме.
— Дим, извини. Сегодня не смогу.
Дима хитро прищурился и ухмыльнулся.
— Что, свидание, небось? Ну ладно, удачи.
Дима взял свой поднос с едой и перешёл к соседнему столику, где сидел ещё один сотрудник из их отдела и начал разговаривать с ним. Сергей услышал опять "пятница!". Он опять уставился на три тарелки каши. Потрогал тарелку с "салатом". Каша в ней была холодная. Потрогал тарелку с "борщом". Каша в ней была тёплая. "Доработался", подумал он. Наверное, только я вижу эту кашу, а остальным кажется всё нормальным. Он выпил компот и ушёл из столовой.
После рабочего дня он вспомнил, что холодильник пуст и решил сходить за едой. Он зашёл в супермаркет недалеко от своего дома. Он хотел опять купить пельмени, но, вспомнив вчерашний инцидент, передумал. Что бы такого купить? Ладно, не будем рисковать. И он купил Роллтон за 6 рублей. На кассе сидела симпатичная девушка. Он попробовал ей улыбнуться, но она лишь устало взглянула на него и спросила — "Карта есть?". Карты не было. "Пакет нужен?" Зачем пакет ради Роллтона? Дома опять стоял запах каши. Он стал сильнее. Но сегодня была пятница, и у него было хорошее настроение. Он решил не обращать на запах каши внимания. Он опять открыл форточку и решил сразу поужинать. У него потекли слюни — он представил себе вкус лапши быстрого приготовления. Он взял упаковку, приоткрыл её и залил туда кипяток через образовавшуюся маленькую дырочку. Чтобы не было неожиданностей, он остался на кухне. Прошло десять минут. Он в предвкушении открыл упаковку с лапшой. Это было слишком. Он отшвырнул от себя пластиковое корытце с кашей и выбежал из кухни. Успокоиться, успокоиться. Думать, думать, думать. Он начал думать.
Еда, которую он собирался есть, превращалась в кашу. Что же тут можно было поделать? Только тут он начал пугаться по-настоящему. Он посмотрел на свои руки. Может быть, он стал кем-то вроде царя Мидаса? Нет, он же нормально передал сегодня кусок хлеба Диме... так-так-так...
Ну, до понедельника он свою гипотезу проверить не сможет, а есть что-то надо. Сегодня он решил всё-таки съесть кашу. Он вернулся на кухню, но корытце с кашей валялось на полу, ведь он отбросил его в порыве страха... что же, значит, сегодня он останется голодным.
На следующее утро ему в голову пришла идея. Гипотезу можно проверить досрочно. Он быстро оделся и вышел на улицу. Почти сразу он приметил девушку с мороженным. Он спокойным шагом приблизился к ней, вдруг бросился на неё, отобрал мороженку и побежал по улице. Вот! Вот как решалась его проблема! Еда, которую собирался есть не он, в кашу не превращалась! Он с удовольствием лизнул мороженку. Да. Это была опять каша. Он был сильно шокирован и отправился домой. Значит, гипотеза была не верна? Почему же ломоть хлеба не превратился в кашу?
Выходные он провёл в интернете, иногда выходя оттуда, чтобы покушать каши. В понедельник он попытался повторить трюк с куском хлеба, но хлеб оказался кашей. Он смирился с этим и провёл неделю на кашной диете. Потом ещё неделю. И ещё. Она ему уже снилась, и он часто просыпался посреди ночи, задыхаясь. Каша начала ему надоедать.
***
Начальник вызвал его и сообщил, что требуется съездить в командировку по одному вопросу. В соседний город, километрах в пятидесяти отсюда. На день. Сергей с радостью согласился. Он получил деньги на еду и проезд и тут же отправился в путь.
Колёса электрички стучали, а он смотрел в окно. Мимо него ехал обычный загородный летний пейзаж.
Другой город был чуть меньше того, где он жил. Несмотря на это, он ему понравился. Хотя он любил большие города. Выполнив поручение, он понял, что проголодался. Он помнил, что нормально поесть не получится, однако кушать что-то было надо. Зайдя в ближайшее кафе, он заказал себе еды. Ему принесли то, что он заказывал. То есть, не кашу. Это было восхитительно. Месяц вынужденной диеты добавил остроты ощущениям. Он смаковал каждый кусочек. И попросил добавки.
***
В своём городе его рацион вернулся к тому, к чему он уже успел привыкнуть за месяц. Он не мог понять, почему в том городе ему удалось покушать нормально. Его начала мучить бессонница. В ближайшие выходные он попробовал ещё раз съездить туда. И снова он нормально поел. Жизнь стала казаться ему не такой уж и плохой. А в понедельник с ним случилось вот что. Когда он переносил папки с одной полки на другую, он замети, что в месте, где он держал папку, на ней появилось влажное пятно. Он потёр его, однако источник по-прежнему был неясен. Он потёр пятно пальцем, и оно увеличилось. По краям появились белые разводы. Ну, точно, каша. Это из него выделилось что ли? Он посмотрел на ладонь. Ну, ладонь как ладонь. Он надавил на один палец другим. На пальце образовалась капелька влаги. "Кажется, я тоже превращаюсь в кашу", — подумал он. Ему стало жутко.
В тот же день он написал заявление об уходе. Все его спрашивали, что случилось, но он только отмалчивался. Он не успел придумать отговорку, а говорить правду было бессмысленно.
Он собрал самые нужные вещи в чемодан и к утру был готов к отъезду. Ключ он отдал соседу, сказав, что уехал в путешествие и когда вернётся, не знает.
Он сел на электричку и поехал в соседний город.
Он приехал около полудня. Разместился (временно) в единственном отеле и пошёл искать съёмную квартиру. Как искать, он не знал. Предыдущая квартира была его собственностью, поэтому задача поиска жилья перед ним никогда не вставала. Он прошёлся по нескольким улицам, посмотрел на дома. Обнаружил автобусную остановку. На ней была доска объявлений. На этой доске-то он и обнаружил объявление о сдаче в наём квартиры. Он его сорвал и вернулся в гостиницу. Там был телефон, он видел. По телефону он договорился о встрече для осмотра на следующий день.
Дом, в котором находилась квартира, выглядел очень старым и был сложен из красного кирпича. Кое-где кирпичи обросли мхом. Он зашёл внутрь и поднялся по щербатой лестнице на последний, третий этаж. Там было две двери с цифрами 5 и 6. Ему нужно было 6. Он позвонил в звонок, и ему открыла старушка. Её приветствие было таким же сухим, как и она сама. Сергей осмотрел квартиру, и она, вопреки его ожиданиям, оказалась весьма уютной. В прихожей на полу лежал синий ковёр. Единственная комната была обставлена старинной мебелью. Он проверил ручку кресла. Похоже, ещё крепкое. Над кроватью висела картина. "Иван Грозный убивает своего сына", гласила подпись. Репродукция, разумеется. Он выглянул в окно. Грязный двор.
Плата была умеренной, деньги у него накоплены были приличные, так что он мог позволить себе какие-то время не задумываться о работе. Он подписал договор аренды, и старушка ушла, оставив его в квартире в одиночестве. Он распаковал вещи, после чего пошёл за продуктами. Наконец-то он поест нормально.
Он действительно поел нормально и заснул вечером спокойно, впервые за долгое время.
2
Ранним утром она пришла на работу и, стоя перед дверью, услышала, что за дверью звонит телефон. Она дёрнула ручку, но было заперто. Она нашла это весьма странным, поскольку полицейский участок пусть даже и небольшого города не должен оставаться пустым, особенно если в нём расположен пункт приёма вызовов.
Ключи у неё, разумеется, были. Она открыла дверь и зашла внутрь. Телефон звонить перестал. Она отметилась в журнале и обнаружила, что дежурный никуда не уходил. Вышел покурить, что ли? Но по дороге она его не встретила. Не мог же он отойти так далеко. И вообще, он типа покинул пост…
Сегодня у неё было много бумажной работы, которую она не любила (ездить по вызовам поинтереснее будет!), но её пришлось отложить из-за отсутствующего дяди Васи, который должен был сегодня сидеть на телефоне. На телефон села она. Уже через несколько секунд телефон зазвонил.
— Тюгногорский отдел полиции слушает, сержант Комарова!
На другом конце явно была старушка.
— Вы знаете, он не открывает… сделайте что-нибудь.
— Кто не открывает?
— Ну… он. Я звоню, а он не открывает.
Она не поняла, о ком речь, но решила предположить.
— Ну, может он вышел? А о ком вы говорите?
— Квартирант мой. Третий день не открывает. А мне с ним кое-что обговорить надо. Может и вышел на три дня, но меня не предупредил, а в договоре указано…
— Ну, это же ваша квартира. У вас ключей нету?
— Ох, потеряла я и, миленькая, ещё два года назад. Квартирантам последние давала. Вы представляете, он только-только въехал. Я на следующий день обговорить кое-что прихожу, а он не открывает! И уже третий день.
Она хотела посоветовать старушке обратиться в службу спасения, но в их городке службы спасения не было. Всё обещали с года на год открыть станцию, но никак не выходило, как рассказывал дядя Вася. Поэтому подобными делами занималась полиция (потому что если не они, то кто?).
Вздохнув, она записала адрес и сказала, чтобы старушка ждала наряда.
Она даже не знала, когда сможет послать наряд, поскольку на территории участка никого не было. А ведь сотрудников было пятеро! Ну ладно, у двоих сегодня выходной, один ушёл в самоволку, а ещё один — это она сама и она на месте. А последний сотрудник сегодня должен был прийти во вторую смену. Некого, некого послать! И самой уйти тоже нельзя, у телефона дежурить надо.
Так, а что с дядей Васей-то? Она решила позвонить ему на сотовый.
Дядя Вася пустым голосом ответил:
— Да.
— Дядя Вася, вы куда пропали? Скоро придёте?
— Не приду. Сегодня.
— Дядя Вася, что с вами случилось? Вы хорошо себя чувствуете?
— Да… всё… нормально. Всё… хорошо.
По голосу было понятно, что явно не всё хорошо.
— Дядя Вася, говорите, что случилось!
Она сменила тон на приказной, хотя приказывать она не имела права.
— У меня… дочь пропала.
Тут дядя Вася повесил трубку.
Так. Пропал квартирант. Пропала дочка дяди Васи. Поскольку и то и другое произошло в один день, возникла мысль, что инциденты связаны.
Она решила не трогать сейчас дядю Васю (пусть немножко оправится), а поехать вскрыть замок и посмотреть, что там происходит.
Она дождалась второй смены, когда пришёл ещё один сотрудник, Аркадий.
— Привет, Аркадий, — сказала она. — Ты не знаешь, сколько лет дочке дяди Васи?
— Да уж привет, Маша. Знаю, конечно. Двадцать пять ей, недавно институт закончила. Живёт и работает в соседнем городе. А что с ней? Кстати где сам дядя Вася? Он вроде сегодня дежурный.
— Вот я тоже удивилась. Короче, эта дочка его пропала. А подробности он мне не сказал. Раз она в другом городе, то мучить его сейчас тем более бесполезно, он, наверное, уже там. И занят.
— Господи, вроде городки-то тихие, что тот, что этот. У нас никогда ничего не происходит.
— Ага, не происходит. Вот тут старушка звонила, сказала, что квартирант у неё пропал. Или сбежал. Или в квартире умер. Это неизвестно, поскольку он ей не открывает уже три дня. Просила замок вскрыть, сама ключи от квартиры потеряла. Я сказала, что приедем. Вот ждала себе смену.
— А, ну давай, езжай. А то я замки-то вскрывать и не умею.
— Ну ладно, покеда.
Маша взяла инструменты, вышла с участка, села в ржавую патрульную машину и поехала по адресу, написанному на бумажке.
***
Она посмотрела на цифру «6» на двери, потом на старушку.
— Вот это вот дверь вашей квартиры?
— Да, и не открывает. Сколько не звонила, не открывает.
Маша попросила у старушки паспорт. Та и правда была прописана в этой квартире.
После этого Маша достала инструменты и стала ковырять замок. Замок был простой и скоро открылся. Она зашла внутрь. Старушка зашла следом.
На всю квартиру разило овсяной кашей. Ишь, гурман какой. Она спросила у старушки, где тут кухня. Старушка ей указала.
Старушка осталась в прихожей (Маша её попросила не двигаться и ничего не трогать), а Маша прошла на кухню. На плите было пусто. Она проверила все кастрюли и котелки. Пустые. Посуда вымыта. Всё в порядке. Каши нет. Откуда же тогда пахнет? Она прошла в ванную и туалет, там тоже всё было в порядке. Потом она прошла в жилую комнату. На кровати в комнате явно кто-то лежал.
Маше стало не по себе. Она стала надеяться, что человек на кровати просто спит. Хотя это было и маловероятно. Три дня спать…
Она осторожно подошла к кровати и застыла в нерешительности. Человек лежал под одеялом, причём закутался в него с головой, так что ничего видно не было. Маше редко приходилось иметь дело с трупами — мертвецов она не любила и старалась избегать выездов, где они были. Она решила проверить, что с ним, по косвенным признакам. То есть посмотреть, дышит он или нет. Это было бы заметно по колеблющемуся одеялу. Она посмотрела на бок человека внимательно — человек не дышал. Ей всё стало ясно, но удостовериться следовало бы. Она двумя пальчиками откинула краешек одеяла. Она ожидала увидеть под одеялом труп трёхдневной выдержки, но там было кое-что другое. Белая густая масса стекала с одеяла. В первую секунду Маша перепугалась, но потом ей стало смешно. Это же была овсяная каша! Она понюхала её — да, она, родимая! Вот почему в квартире пахло кашей! Она откинула одеяло целиком — под одеялом лежал человек, сделанный из овсяной каши. Это было сюрреалистично и очень смешно.
Маша подумала и пришла к следующему выводу:
Квартирант решил сбежать. Перед отъездом он решил пошутить над хозяйкой, поэтому он наварил каши, вылепил её по форме человека, положил в кровать, потом запер квартиру и уехал.
Маша представила себе, как квартирант всю ночь с дебильной улыбкой варит 50 килограмм каши (это вообще можно успеть?!), потом таскает её к кровати и делает человека. Версия была полностью несостоятельной, хотя больше она ничего придумать не могла. Надо было исследовать квартиру, может быть, можно было бы найти ещё что-нибудь. Тем не менее, это действительно оказалось дело полиции, даже если он сбежал, разыскивать его надо. Небось, он задолжал съёмщице.
— А сколько вам должен ваш квартирант? — спросила Маша у старушки.
— Ой, да ничего он мне не должен, он за три месяца заплатил, да и вообще, только въехал!
Или всё-таки это не дело полиции? Если он никому ничего не должен, друзей-родственников нет (а старушка не друг и не родственник), то чего его разыскивать? Он вольный человек и может делать всё, что хочет. Надо подумать.
— Короче, сбежал ваш квартирант! Смотрите, вместо себя кашу оставил!
Старушка посмотрела и ничего не поняла.
Поскольку пока было неясно, будет полиция этим делом заниматься или нет, Маша опечатала квартиру и сказала старушке, что полиция займётся его пропажей и пустить в квартиру она её пока не может. Если они решат не искать его — тогда пустит. А так — только после расследования.
***
Маша вернулась на участок. Аркадий скучающе смотрел в окно.
— Ну что, никто не звонил?
— Звонил. Я звонил. Дяде Васе.
— А. И что?
— Ничего. Он уже более-менее в себя пришёл. Похоже, дочка его сбежала.
— Да? А почему они так решили?
— Ну как. Прикололась она, наверное. Но шуточка суровая.
— Да что ж такое случилось там? Давай, рассказывай!
— Да приходит он к ней на квартиру. Там уже подружки её в круг у двери, ждут, пока он откроет. Открывает он, а в квартире пусто. Только на кровати кто-то лежит. Он поднимает одеяло — а там каша. Ты представляешь? Это же надо так придумать! Так можно подумать, что она в кашу превратилась, а не сбежала! Но такого же не бывает.
Маша оторопела. Это что, секта такая? Она решила, что ей срочно надо поехать в тот город, встретиться с Дядей Васей и всё узнать. Однако сначала ей хотелось кое-что уточнить.
— Да, ну и история. Слушай, а какая каша была, тебе сказали?
— Сказали. Гречневая каша была. Причём сваренная, а не крупа. Такой ценный продукт перевели. Ну никуда не годится.
— Ладно, Аркадий. Я тебя поняла. А теперь слушай, что было у меня. Тот квартирант тоже пропал. И тоже оставил после себя кашу. Только овсяную.
— Да ладно? Не шутишь?
— Это я тебе как полицейский полицейскому говорю. Короче говоря, нет его там. Квартиру я опечатала. Сейчас составлю рапорт, поедешь завтра обследовать там всё. И всё выясни там, понял? Этот случай несколько отличается, поскольку квартиранта хватились не родственники, а съёмщице он ничего не задолжал. Определи, наша ли это забота. Возможно, дело придётся закрыть.
Потом она села составлять рапорт, а вечером уехала в соседний город, к дяде Васе.
***
Дядя Вася, казалось, почти уверился в том, что она сбежала, хотя никак не мог взять в толк, зачем ей это было надо. Полиция ничего подозрительного в квартире не нашла.
На следующий день Маша зашла в местное отделение полиции и задала лишь один вопрос.
Она спросила:
— Были ли ещё случаи пропажи людей и оставления после них каши?
Ей ответили:
— Да, были. И с каждым днём таких всё больше.
3
Когда я встретила Сергея, он сразу показался мне особенным мальчиком. Да, ему было всего пять лет, но уже тогда я в него влюбилась. Некоторое время мы были вместе. Потом я потеряла его из виду, и потеряла надолго. Мне трудно описать словами, насколько тяжело мне давалась разлука с ним. Он про меня даже и не вспоминал, как выяснилось позднее. А возможности встретиться не было. Я даже не знала, где он. А толчок к возобновлению отношений дал один случай.
Я как обычно ехала в продуктовый магазин на машине. Мне надо было успеть к началу завоза. И внезапно увидела его, идущего по тротуару. Я очень удивилась. Неужели он живёт в этом городе? Почему я не встречалась с ним раньше, ведь город такой маленький? Потом я поняла: я ехала в магазин другим маршрутом, поскольку на улице, по которой я обычно езжу, был ремонт. Видимо, он, как и я, перемещаемся лишь ограниченным числом маршрутов и эти маршруты не пересекались. Я почувствовала радость от того, что мы были похожи.
Вот, наконец, эти маршруты пересеклись. Он меня, правда, не заметил. Но это меня не волновало. Он тут, и я обязательно смогу с ним встретиться.
Я пробралась к нему в квартиру и спряталась. Когда он пришёл домой, я поняла, что он ведёт себя странно. Я долго наблюдала за ним, и пришла к выводу, что его поведение вызвано овсяной кашей. Подумать только. Он что, не любит кашу? А ведь в детстве он её с удовольствием ел, я помню.
На работе у него я тоже была. Я решила проверить его на отношение к каше и подложила её ему на тарелку. Он её испугался! Да что же это с ним такое? Чего такого страшного может быть в каше, а? Я знала, что время могло преобразить его — люди меняются, но не настолько же! Я продолжала следить за ним и подкладывать ему кашу при каждом удобном случае. Он начал понемногу привыкать. Вы ведь знаете этот метод — лечение подобного подобным? Страх сменился равнодушием. Казалось, скоро он станет таким же, каким был прежде. И тут у него случается командировка.
Увы, моя терапия прервалась. Я не могла проследовать за ним в другой город и была этим весьма опечалена. Не находила себе места. Надеюсь, вы простите мне описание личных переживаний. Когда он вернулся, на первый взгляд могло показаться, что он не изменился за время командировки — длилась-то она всего один день. Однако я, как влюблённая в него, сумела заметить едва уловимые изменения. И принялась за терапию с удвоенным рвением.
Но это не помогло. Он опять уехал в другой город, на этот раз без всякой командировки. А в один прекрасный день уехал насовсем.
Я предвидела такое развитие событий и подготовилась соответствующим образом. Я выехала за ним. Изыскала средства.
Я смогла добраться в тот город только ночью. Когда я нашла, где он поселился, я решила, что хватит прятаться от него и исподтишка лечить его. Пора напомнить ему о себе. Может быть, он меня вспомнит? Наверняка вспомнит. Я была уверена. Тем более, что я не смогла бы постоянно находиться с ним в том городе, поэтому мне надо было его вернуть. Вернуть в тот город, где он жил до этого. Тогда мы смогли бы быть вместе, как и раньше. Если бы он меня вспомнил, несомненно, вернулся бы. А другого способа вернуть его, кроме как явно показаться, я не находила.
Я решилась.
Когда я вошла в его комнату, он спал. Спящим он был так же мил, как и всегда. Я легонько потрясла его за плечо. Он проснулся, но казалось, что он не понимает, что происходит вокруг него.
— Привет, Сергей, — нежно прошептала я. — Помнишь меня? Как мы играли в детстве? «Нарисуй солнышко», помнишь?
В его глазах отразилась напряжённая мыслительная деятельность. Он вспоминал. А потом вспомнил. Его взгляд наполнился ужасом, лицо покрылось испариной.
— Чего ты испугался? Пойдём со мной. Разлука очень тяжело далась мне. Давай будем вместе. Навсегда.
Сергей дрожал крупной и мелкой дрожью одновременно. Так продолжалось довольно длительное время. Потом ужас на его лице пропал.
— Ну вот, так-то лучше. Давай, пора идти.
Я уверилась в том, что раз ужас пропал, то и появление любви возможно. Пусть не сразу. Меня не волновало, что сейчас мои чувства остаются без ответа.
Сергей был согласен идти, и это было главным.
И он пошёл со мной и стал таким же, как я. Чего же он боялся? Овсяную кашу? Я ей и была. Чего тут страшного?
Волнительное будущее ждало нас.